Тихонько выглянула в коридор, прислушалась. Тишина. Но не обычная тишина, а какая-то пугающая, настораживающая.

— Вот дура мнительная, — упрекнула себя в трусости и поспешила в комнату. Глупости какие. Даже если он дома, уже и думать обо мне забыл. Мужик явно не из стеснительных, переживать от того, что я увидела его член, не станет.

И всё же жаль, что в моей спальне не предусмотрен замок. Ну так, на всякий случай.

Пытаясь отвлечься от воспоминаний, вызывающих мандраж по телу и суеверный страх, щёлкнула пультом. Пропустив пару каналов, попала на передачу для взрослых и, увидев на экране два сплетённых тела, почувствовала, как к щекам приливает жар. Проносится по груди, животу и опускается вниз.

Мужик жёстко сношал пышную брюнетку, а та, тихо постанывая, подмахивала ему в такт. В моём сознании снова возник образ Бекета, который то же самое делал со своей подружкой, и мне стало душно. Сердце забилось чаще, в горле пересохло, а в трусиках стало мокро. Какой ужас… Не хотите же вы мне сказать, что я возбуждалась на Бекета?!

Нет. Нет. Просто секс на экране действительно завораживает. В конце концов, я взрослая, вполне нормальная девушка. И то, что физиология берёт своё — абсолютно нормально.

Сунув руку под футболку, провела по груди — ноет… Опустила ниже — живот прострелило желанием. И пальцы сами опустились вниз, скользнули по складочкам, размазывая влагу. Поясницу прострелило от резко накатившего возбуждения, и я, закрыв глаза, выгнулась. Чуть надавила на клитор, застонала.

С ума сойти, как хорошо! Почему я не занималась этим раньше? Это же… Так классно.

Бурная фантазия тут же нарисовала мне картинку, где Иван берёт девушку за бёдра и с силой насаживает на себя. А потом девушка поворачивает лицо, и я вижу… Себя.

— Так вот как ты себя успокаиваешь? Смотришь порнушку? — мне послышался голос Бекета, и я испуганно распахнула глаза. И застыла парализованная, осознав, что не послышалось…

Иван сначала даже глазам своим не поверил. Думал, галлюцинации начались. Включила порнушку и, откинув одеяло, сунула руку в трусики. В те самые, чтоб их, в бежевые. До чего же охренительный вид. Он бы и сам кончил, просто глядя на неё.

Тихо застонала и, раздвинув ноги чуть шире, запрокинула голову. Маленькая негодяйка. Приоткрыла рот и, облизнув сочные губы, судорожно вздохнула. Вот это видок открылся…

Не желая дрочить в тёмном углу, как какой-нибудь конченый вуайерист, обнаружил своё присутствие, а девчонка испуганно распахнула глаза и уставилась на него, как на привидение. Спалилась малышка.

— Продолжай, — сухо, ощущая, как пульсирует по венам разгорячённая кровь.



Она резко отдёрнула руку, схватила одеяло.

— Андрей Иванович? То есть… Иван Андреевич? — густо покраснела до корней волос, отчего перед взором Бекета всплыла новая фантазия. Как она будет брать в рот и так же краснеть. Только смотреть будет по-другому. Обязательно с желанием. Чтобы сама захотела. — Что вы здесь делаете?

— Зашёл пожелать спокойной ночи. Убери одеяло.

Она вцепилась в края своего хлипкого укрытия ещё сильнее, мотнула головой.

— Нет, — с дрожью в голосе. Боится. Думает, набросится на неё. Он бы не против, конечно, но не силой же её брать.

— Я ничего не сделаю против твоей воли. Обещаю.

— Нет, Иван Андреевич. Я прошу вас, уходите. Я не хочу так… Не буду с вами…

Уйти было бы правильно, тут он согласен, но ноги почему-то не шли. Присел рядом, потянул одеяло на себя.

— Не бойся, Милана. Не обижу. Веришь мне?

Она шумно сглотнула, мотнула головой. Ну детский сад, честное слово. Запустив руку под одеяло, усмехнулся. Девчонка запищала, вылезла аж на изголовье.

— Ты же сама хотела. Да? Хотела ведь? Тебе понравилось то, что ты увидела сегодня?

— Простите… Я должна была постучаться. Я больше не буду, — вздрогнула, когда его рука легла на её коленку, поползла выше.

— Но тебе же понравилось увиденное? Хотела бы попробовать? — пальцами нащупал влажные трусики, но нырнуть под резинку не успел.

— Нет. Не хотела бы, — сжала бёдра, вцепилась в его кисть. — Уходите, Иван Андреевич.

Поиграв желваками, убрал руку. Наконец, смогла вдохнуть. Бекет резко встал, а я обалдело уставилась на его стояк, что в серых домашних штанах угадывался очень чётко. И торс обнажённый. В шрамах, больших и маленьких.

— Спокойной ночи, Милана, — его голос осипший, немного раздражённый. Плевать. Пусть хоть на дерьмо изойдет, я не позволю ему коснуться себя.

Открыв дверь он вдруг остановился, и я с ужасом подумала, что передумал… Сейчас вернётся?

— Малыш, ты что опять бродишь? — он присел, и я заметила, как маленькие ручки обвивают его шею. Маринка… Фууух!

— Папочка, мне стлашно, — захныкала девочка, и моё сердце тут же судорожно сжалось. Она даже о своей коронной «р» позабыла.

Схватив халат, быстро накинула на себя и, затянув пояс потуже, осторожно подошла к ним.

— Что-то случилось?

— Мама! — девочка вдруг отпустила отца и бросилась ко мне. А Бекет слегка охренел. Повернулся к нам, нахмурился. Вот так вот, Иван Андреевич. Не один вы здесь в авторитете.

Я заметила растерянность на его лице, но в глаза по-прежнему смотреть не могла. Сначала я его поймала за непотребством, потом он меня… Что-то странное происходило, вам не кажется?

— Ну что ты, Мариш? Опять приснился страшный сон? — опустилась на корточки перед девочкой, пытаясь скрыть своё смущение.

— Да! Можно я буду спать с вами с папой? — маленькая лиса невинно захлопала глазками, а я открыла рот, чтобы объяснить, что подобное невозможно, но не успела издать и звука.

— Можно.

Впившись очумелым взглядом в Бекета, уловила чуть заметную ухмылку. Ах, ты ж, гад! Да он пользовался ребёнком, чтобы… А чтобы что, кстати? Он же не станет приставать при Маринке? Совершенно точно нет. Не посмеет. Но что тогда он задумал? Змей-искуситель, блин, хренов.

Несмотря на то, что подобный расклад мне ни фига не нравился, противиться не стала. Незачем расстраивать ребёнка. А Иван Андреевич пусть не радуется раньше времени. Любишь соблазнять честных, невинных девушек, люби и обломаться.

— Ладно, — я подхватила малышку на руки и пошла к кровати. — Ложись. Вот так, — уложила её на середину постели и быстро заняла своё место сбоку. Бекетову же осталось место с другой стороны.

Обняв девочку, я с колотящимся сердцем слушала, как он шагает к нам. Кровать прогнулась — лёг, значит.

— Спокойной ночи, мама, — прошептала кроха. — Спокойной ночи, папа.

Мы с Бекетом ответили ей одновременно и тут же замолчали. Я от смущения, а он просто задрых. Судя по размеренному сопению, они уснули оба мгновенно.

А мне вот не спалось. Даже глаз сомкнуть не могла. От одной мысли, что Бекет лежит рядом, пусть между нами и есть маленький живой барьер, мне было неспокойно и волнительно. Запах его туалетной воды забивался в ноздри, и раз за разом в сознание врывалась картинка, где он лезет своей рукой под моё одеяло, гладит ногу и подбирается к трусикам.

Ох… Похоже, я заработала себе тахикардию.

Устав ворочаться и переворачиваться с боку на бок, вскочила с кровати и на цыпочках побежала в ванную комнату. Мне нужна передышка.

Не забыв запереть дверь, прислонилась спиной к кафелю, закрыла глаза. Надо бы прекращать так реагировать на него. Подумаешь, член увидела. Что ж теперь, до припадка себя довести?

— Успокойся, дура, — зло зашипела, шлёпнула себя ладонью по лбу и, оттолкнувшись от стены, бросилась к раковине.



Умыться и забыть. Выкинуть все глупости из головы и не думать. Плевать на всё. И на мощный торс Бекета, и на его мощные запястья, и на то, что пониже — тоже, в принципе, не слабенькое такое…

Плеснув водой в лицо, немного пришла в себя. Низ живота неприятно тянуло от неудовлетворённого желания, но и удовлетворять его больше никакого настроения не было. Я и так опозорилась… Щёки снова вспыхнули от воспоминаний. Нет, мне определённо нужно показаться доктору. Такие психологические травмы не проходят бесследно. Ещё немного и при каждом взгляде на Ивана Андреевича меня будет триггерить.